Д.и.н. Л.И. Бородкин

(МГУ, Москва)

БИФУРКАЦИИ В ПРОЦЕССАХ ЭВОЛЮЦИИ ПРИРОДЫ И ОБЩЕСТВА: ОБЩЕЕ И ОСОБЕННОЕ
В ОЦЕНКЕ И. ПРИГОЖИНА

Проблемы соотношения порядка и хаоса в процессах эволюции при-роды и общества вот уже два десятилетия находятся в центре внимания ученых, ра-ботающих в различных областях естественнонаучного и социально-гуманитарного зна-ния. Эти проблемы оказались тесно связанными с изучением неустойчивых процессов, роли случайности и необходимости в их развитии. Исследованиями таких процессов занимались во второй половине ХХ в. физики и биологи, математики и экономисты, философы и историки. В результате наука обогатилась новыми междисциплинарными подходами, концепциями, категориями, теориями и алгоритмами. Можно говорить о том, что сформировалась общенаучная парадигма ("new science"), тесно связанная с концепциями синергетики, нелинейной динамики, теории хаоса.

Значительная роль в этом процессе принадлежит Илье Пригожину - бельгийскому ученому русского происхождения, удостоенного в 1977 г. Нобелевской премии за работы по термодинамике неравновесных систем. И. Пригожин - директор отделения физики и химии Брюссельского университета и директор Института термо-динамики и статистической физики Техасского университета. АН СССР в 1982 г. из-брала И. Пригожина своим иностранным членом. В 1995 г. И. Пригожин стал почетным президентом открывшегося в Московском университете Института математических ис-следований сложных систем (директор института - ректор МГУ, акад. В.А. Садовни-чий). На торжественном открытии Института И. Пригожин прочитал лекцию "Время, хаос и законы природы"( 1).

Выдающийся ученый-естественник, И. Пригожин не ограничивает го-ризонты применимости новой научной парадигмы рядом областей физики и химии. В то же время он отмечает и различия в механизмах эволюции, развития неустойчивых со-стояний в природе и обществе. В среде ученых - представителей различных социаль-ных и гуманитарных наук нет единства в оценке универсальности "новой науки". Спектр мнений здесь простирается от полного признания синергетики как важной со-ставляющей методологии социального-гуманитарного знания до отрицания возможно-стей "переноса" естественнонаучных концепций в сферу общественных наук( 2).

Что касается возможностей применения концепций и методов синер-гетики, теории хаоса в исторических исследованиях, то дискуссии на эту тему на-чались в первой половине 1990-х годов( 3) и продолжаются в настоящее время ( 4).

В этой ситуации представляет интерес обращение к творчеству И. Пригожина - одного из основоположников "новой науки", который затрагивал в своих работах вопрос о степени ее универсальности.

I

Отметим прежде всего, что И. Пригожин рассматривает конец ХХ века как чрезвычайно важный период в развитии науки, как "тот период научной ре-волюции, когда коренной переоценке подвергается место и самое существо научного подхода, - период, несколько напоминающий возникновение научного подхода в Древ-ней Греции или его возрождение во времена Галилея"( 5).

Характеризуя основные черты современного периода научной рево-люции, Пригожин пишет, что классическая наука всячески подчеркивала порядок и устойчивость. "Мы же, наоборот, видим флуктуации, неустойчивость, выбор одной из многих возможностей и ограниченную предсказуемость на всех уровнях наблюдения"( 6). Но коль скоро картина мира сегодня включает в себя существенным образом неустойчивость, смысл законов природы изменяется, ибо теперь они выражают возможности, или вероятности. "Говоря так, мы выступаем против одной из фундаментальных традиций западной мысли - веры в определенность, доведенной до абсолюта Кантом", который возвел универсальный причинный детерми-низм в ранг необходимого условия всего научного знания( 7).

Основной прогресс развития науки, достигнутый со времен Эйн-штейна, видится Пригожину в следующем. "Мы начали понимать, - пишет он, - что вероятность не обязательно связана с незнанием, что расстояние между детермини-рованным и вероятностным описаниями не столь велико, как считали современники Эйнштейна и сам Эйнштейн"( 8).

Обсуждая новую парадигму естественных наук, Пригожин подчерки-вает необходимость рассматривать теперь не только законы, но и события, которые привносят в описание природы элемент радикальной новизны. Коль скоро ньютоновский детерминизм утрачивает силу, симметрия между прошлым и будущим на-рушается, что "ставит перед нами самый трудный из всех вопросов: каковы корни времени? Началось ли время с "Большого Взрыва"? Или время существовало и до воз-никновения нашей Вселенной?"( 9). По мнению Пригожина, Большой Взрыв был событием, связанным с неустойчивостью в той среде, которая породила нашу Вселенную; он ознаменовал начало Вселенной, но не начало времени, которое не имеет начала и, по-видимому, не имеет конца( 10).

Наряду с рядом других крупных ученых, Пригожин считает, что че-ловечество достигло поворотного пункта - начала новой рациональности, в которой наука не отождествляется полностью с определенностью, а вероятность - с незнани-ем. Рождается наука, не ограничиваемая более идеализированными и упрощенными си-туациями, а отражающая всю сложность реального мира( 11).

II

Работы И. Пригожина вновь ставят вопрос о соотношении естест-венных и гуманитарных наук, об ограниченной номотетичности первых и ограниченной идиографичности вторых. На современном этапе развития методологии социального познания это соотношение проявляется в виде противостояния двух парадигм, двух исследовательских программ - натуралистической, формирующей нормы научности об-ществознания по образцу естественных наук, и культур-центристской, основанной на процедурах индивидуализации( 12). То, что ис-торическое исследование далеко не всегда ориентировано на поиск закономерностей (да еще с помощью количественных методов), - понятно. В то же время очевидно, что история не всегда ориентирована на познание уникального. В этом смысле го-раздо более определенной казалась ситуация в естественных науках, которые незыб-лемо воспринимались как номотетичные, ориентированные на генерализацию, установ-ление законов.

Положение, однако, начало меняться в течение последних десяти-летий. Эти изменения затронули и физику - "эталон" естественнонаучного знания. Они связаны во многом с научным творчеством И. Пригожина. Изучая физику сильно неравновесных систем, он открыл новые эффекты, перевернувшие представления о статусе физики как чисто номотетичной науки. Об этом говорится и в книге И. При-гожина и И. Стенгерс "Время, хаос, квант", изданной на многих языках мира: "Пре-тензии классической физики на верховенство среди других наук были основаны на достигнутых ею успехах в описании изменяющихся объектов в терминах неизменяющих-ся законов. О других науках судим по тому, насколько близко им удавалось подойти к такому идеалу. Это привело к тому, что некоторые науки возвели "научную объек-тивность " в норму, т.е. сделали своей высшей целью поиск общих закономерностей, лежащих за событиями или "субъективными" проявлениями. Другие науки избрали контрмодели, сделав особый акцент на противоположных ценностях"( 13). И. Пригожин рассматривает современную физику сильно не-равновесных состояний как вызов, требующий расширения сложившихся представлений о научной рациональности. Он ставит задачу - видоизменить само понятие физиче-ских законов так, чтобы включить в наше описание природы необратимость и собы-тия. Принятие такой программы влечет за собой основательный пересмотр формули-ровки законов природы. "Он стал возможен благодаря замечательным успехам, свя-занным с идеями неустойчивости и хаоса", - отмечает И. Пригожин.

Рассматривая новый подход к законам природы, "более не противо-поставляемым идее истинной эволюции, включающей в себя инновации", И. Пригожин приходит к необходимости введения понятия "событие", которое, как бы его ни трактовать, означает, что происходящее "не обязательно должно происходить", при этом "некоторые события должны изменять ход эволюции". И это - о законах приро-ды! Поистине, происходит научная революция.

Трудно удержаться от цитирования еще более "крамольного" заклю-чения Пригожина, обнаруживающего "идиографические" черты в динамике природных процессов: "Замечательная особенность рассматриваемых нами процессов заключается в том, что при переходе от равновесных условий к сильно неравновесным мы перехо-дим от повторяющегося к уникальному и специфическому"( 14) (курсив наш. - Л.Б.). В другой книге При-гожин пишет: "Интересно отметить, что бифуркация в некотором смысле вводит в фи-зику и химию историю - элемент, который прежде считался прерогативой на-ук, занимающихся изучением биологических, общественных и культурных явлений"( 15).

Подчеркивая роль неустойчивости, И. Пригожин отмечает, что "она привносит в физику некий повествовательный элемент. Вдали от равновесия то, что мы можем идентифицировать как "причину" эволюции, зависит от обстоятельств... А что произошло бы, если бы...? Этот вопрос, очевидным образом касается историков. Но теперь он относится и к физикам, исследующим систему, которую они не могут более описывать как контролируемую"( 16). По мнению Пригожина, такой вопрос, позволяющий провести различие между описательной и дедуктивной науками, может быть отнесен не к неполноте знания, а к внутренней специфике поведения сильно неравновесной системы. В точках бифуркации поведение системы становится неустойчивым и может эволюционировать к нескольким альтерна-тивам, соответствующим различным состояниям. В этом случае, - отмечает Пригожин, мы можем иметь дело с вероятностями, и никакое "приращение знания" не позволит детерминистически предсказать, какое именно состояние изберет система( 17).

Рассматривая новую эволюционную парадигму, Пригожин выделяет два класса природных процессов, охватывающих а) изолированные системы, эволюцио-нирующие к хаосу, и б) открытые системы, эволюционирующие ко все более высоким формам сложности. В первом случае процессы ведут к установлению равновесного со-стояния, отвечающего (при определенных условиях) максимально возможной степени неупорядоченности. Такое состояние называют физическим хаосом ( 18). Во втором случае из физического хаоса в процессе само-организации возникает последовательность все более упорядоченных диссипативных структур.

Как отмечают В. Аршинов, Ю. Климонтович и Ю. Сачков, в своей книге "Порядок из хаоса" И. Пригожин и И. Стенгерс, раскрывая темы диалога, ком-муникации, средств и методов познания процессов самоорганизации, подводят нас вплотную к фундаментальной философской проблеме познания общих законов развития как диалектического процесса, присущего не только человеческому обществу, но и всему материальному миру. Пригожин и Стенгерс воссоздают в этой книге процесс обретения современным естествознанием "своего нового, подлин-но исторического, а тем самым и человеческого измерения"( 19), они дают характеристику принципиальных изменений в современной научной картине мироздания, связанных с ростом внимания к множественности, тем-поральности и сложности.

Характеризуя происходящие в науке изменения, И. Пригожин отме-чает, что новые слова, проникшие в науку нашего времени, - "самоорганизация", "хаос", "бифуркация" или "фракталы" свидетельствуют о новом взгляде на мир.

Добавим, что положение о наличии общих компонент в методологи-ческой структуре социального и естественнонаучного познания получает еще одно подтверждение; теперь не только социально-гуманитарные науки привлекают матема-тические и естественнонаучные методы, но и естественные науки входят в соприкос-новение с индивидуализирующими, описательными подходами. Большую роль в этом процессе играет новая междисциплинарная область, получившая название "синергети-ка", теория самоорганизации (от греческого слова "synergeia" - совместное дейст-вие).

III

Нам неизвестны работы Пригожина, в которых специально рассмат-ривается проблема применимости развиваемых им концепций в социально-гуманитарных науках. Однако в ряде работ он затрагивает некоторые аспекты этой сложной про-блемы.

Отмечая, что идеи динамического хаоса получили широкое распро-странение, Пригожин пишет, что они оказывают влияние на наше мышление практиче-ски во всех областях знания - от космологии до экономики ( 20).

В своих работах Пригожин многократно обращается к рассмотрению поведения диссипативных систем вблизи точек бифуркации. Такие системы как бы ко-леблются перед выбором одного из нескольких путей эволюции, и небольшая флуктуа-ция может послужить началом эволюции в совершенно новом направлении, которое резко изменит все поведение макроскопической системы. "Неизбежно напрашивается аналогия с с социальными явлениями и даже с историей", - отмечает Пригожин ( 21).

Размышляя о теории эволюции Дарвина в контексте разрабатываемой ими эволюционной парадигмы, Пригожин и Стенгерс подчеркивают, что каждая эволю-ционная модель должна содержать необратимость, события, а также возможность для некоторых событий стать отправным пунктом нового самосогласованного порядка. Ав-торы справедливо полагают, что история человечества не сводится к основополагаю-щим закономерностям или к простой констатации событий. "Каждый историк знает, что изучение исключительной роли отдельных личностей предполагает анализ соци-альных и исторических механизмов, сделавших эту роль возможной. Знает историк и то, что без существования данных личностей те же механизмы могли бы породить другую историю"( 22).

Иногда приходится слышать, что Пригожин скептически относится к возможностям переноса методов "новой науки" за пределы естественных наук. Однако вот одно из его высказываний по этому поводу (и оно не единственное): "Появляет-ся возможность переноса нового теоретического инструментария, разрабатываемого в математической физике, в биологию и социально-гуманитарные науки. Тем самым раз-мывается традиционное различение "точных, жестких" (hard) и "качественных, мяг-ких" (soft) наук"( 23).

Рассматривая биологические и экологические интерпретации бифур-каций, Пригожин пишет, что понятия структурной устойчивости и порядка через флуктуацию применимы и к более сложным проблемам, "в том числе (хотя и ценой чрезмерных упрощений) к проблеме эволюции человечества"( 24). В этом контексте Пригожин рассматривает нелинейную модель эво-люции городских конгломераций. Результаты моделирования показывают возможный ва-риант "истории" урбанизации некоторой территории с первоначально равномерным распределением населения, в которой в каждом из пунктов существует тенденция к развитию четырех экономических функций, возникновение которых сравнимо с флук-туацией. Новая экономическая функция своим появлением нарушает первоначальную равномерность в распределении населения, создавая спрос на рабочую силу, который способствует концентрации населения в заданной точке. Появляющиеся рабочие места дают импульс оттоку населения из соседних пунктов. В уже урбанизированной облас-ти новый спрос на рабочую силу может нейтрализоваться спросом на нее со стороны аналогичных, но более развитых или удобнее расположенных экономических функций. Несколько экономических функций, сталкиваясь, могут развиваться в мирном сосуще-ствовании или ценой разрушения одного или нескольких "участников столкновения". Окончательный результат сложной эволюции нетривиальным образом зависит от взаим-ного влияния детерминированных экономических законов и вероятностной последова-тельности флуктуаций (т.е. "случая", определяющего моменты времени возникновения предприятий). Компьютерное моделирование позволяет наблюдать расцвет и упадок, подчинение одного экономического центра другому и т.д.( 25).

Обсуждая вопрос о степени общности предложенной ими эволюцион-ной парадигмы, Пригожин и Стенгерс отмечают, что, применяя естественнонаучные понятия к социологии или экономике, необходимо соблюдать осторожность ( 26). В то же время в заключении к своей книге они пи-шут, что их идеи начинают проникать в социальные науки. "Ныне мы знаем, - кон-статируют авторы, - что человеческое общество представляет собой необычайно сложную систему, способную претерпевать огромное число бифуркаций, что подтвер-ждается множеством культур, сложившихся на протяжении сравнительно короткого пе-риода в истории человечества. Мы знаем, что столь сложные системы обладают высо-кой чувствительностью по отношению к флуктуациям. Это вселяет в нас одновременно и надежду, и тревогу: надежду на то, что даже малые флуктуации могут усиливаться и изменять всю их структуру (это означает, в частности, что индивидуальная ак-тивность вовсе не обречена на бессмысленность); тревогу - потому, что наш мир, по-видимому, навсегда лишился гарантий стабильных, непреходящих законов. Мы жи-вем в опасном и неопределенном мире, внушающем не чувство слепой уверенности, а лишь <...> чувство умеренной надежды"( 27). Отметим, что И. Пригожин и И. Стенгерс пишут это в первой половине 1980-х годов, еще не зная о драматических событиях конца ХХ века и глобальных угрозах челове-честву начала ХХI века.

Пригожин выражает глубокое убеждение в том, что наметившееся сближение двух противоположностей ("человеческой", исторической сферы и матери-ального мира, принимаемого как атемпоральный"( 28)) будет усиливаться по мере того, как будут создаваться средства описания внутренне эволюционной Вселенной, неотъемлемой частью которой являемся и мы са-ми.

Суммируя, можно прийти к выводу о том, что, признавая специфику естественнонаучного и гуманитарного знания, Пригожин считает возможным распро-странение разрабатываемой им эволюционной концепции на сферу социально-гуманитарных наук. Подчеркнем, - с учетом специфики, не путем механического пе-реноса.

Заключительная цитата книги Пригожина показывает, какое значе-ние он придает этой концепции в создании более цельной картины мира: "Новая си-туация, возможно, поможет нам навести мосты между науками и другими видами куль-турной деятельности человека. Мир не является ни автоматом, ни хаосом. Наш мир - мир неопределенности, но деятельность индивидуума в нем не обязательно обречена на малозначимость. Мысль о том, что наука может помочь нам навести мосты и при-мирить противоположности, не отрицая их, доставляет мне глубокое удовлетворе-ние"( 29).

IV

Со времени написания основных работ И. Пригожина, которые мы цитируем в данной работе, прошло около 20 лет. За эти годы идеи "новой науки", науки о сложности проникли практически во все области социально-гуманитарного знания. В каждой из таких областей опубликованы сотни статей и книг, в которых обсуждаются теоретические аспекты и опыт применения концепций синергетики, само-организации, теории хаоса. Так, созданная нами библиография включает более 600 наиболее серьезных работ данного направления. Среди авторов этих работ немало ученых с мировым именем - экономистов, социологов, психологов, философов, лин-гвистов, историков. Во многих их книгах и статьях можно найти обсуждение вопроса о возможности распространения эволюционной концепции И. Пригожина на соответст-вующие области знания ( 30). В этом процессе, идущем на фоне позитивного опыта освоения учеными-обществоведами новых концеп-ций, немалую роль продолжают играть оригинальные работы Ильи Пригожина ( 31).

ПРИЛОЖЕНИЕ

На взгляд автора, органичным приложением к заметке о равновесии и неустойчивости, бифуркациях и рождении нового из хаоса могут служить рисунки Андрея Владимировича Ставицкого - преподавателя истории Черноморского филиала МГУ им. М.В. Ломоносова (г. Севастополь). Ниже приводятся четыре рисунка из большой серии.

Рис. 1. Равновесие

Рис. 2. Противостояние

Рис. 3. Начало

Рис. 4. Восхождение

( 1) См.: "Открытия из хаоса" // Московский Университет, ©20, ноябрь 1995. Теперь список институтов МГУ включает и Институт синергетики (см.: http://www.msu.ru/russian/Ляпунов/struct/facult/
( 2) Стоит отметить, однако, что со второй половины 1990-х годов в вузах России реализуется идея преподавания студентам-гуманитариям общих естественнонаучных дисциплин с позиций синергетики и нелиней-ной динамики (она получила закрепление в государственном образовательном стан-дарте по дисциплине "Концепции современного естествознания"). Так, авторы учеб-ника "Концепции современного естествознания" для студентов-гуманитариев отмеча-ют, что "методологическим стержнем курса является эволюционно-синергетическая парадигма, выдвигающаяся на передний план науки". См.: Концепции современного естествознания / Ред. В.Н. Лавриненко, В.П. Ратников. М., 1997. С. 8.
( 3) См., напр.: McCloskey D. History, differential equations and narrative problems // History & Theory. 1991. ©1; Roth R. Is History a Process? Nonlinearity, Revitalization Theory, and the Central Metaphor of Social Science History // Social Science History, vol.16, ©2, 1992; Schermer M. The Chaos of History: On a Chaotic Model That Represents the Role of Contingency and Necessity in Historical Sequences // Nonlinear Science Today. 1993. Vol. 2. ©4. См. также подборку статей в журнале History and Theory, ©1, 1995: Roth P. and Ryckman T.A. Chaos, Clio, and Scientistic Illusions of Understanding; Reisch G. Scientism Without Tears: A Reply To Roth and Ryckman; Reisch G. Chaos, History, And Narrative; Schermer M. Exorcising Laplace's Demon: Chaos And Antichaos, History And Metahistory.
( 4) См., напр.: Топольский Е. Дискуссия о применении теории хаоса к истории. "Исторические записки". ©2 (120). М., Наука, 1999; Бородкин Л.И. Постнеклассическая рациональность и историческая синергетика (к дискуссии о применении теории хаоса в исторических исследованиях) // Истори-ческие записки. © 3 (121). М., 2001.
( 5) Пригожин И. От существующего к возни-кающему. М., 2002. С. 18.
( 6) Пригожин И. Конец определенности. Вре-мя, хаос и новые законы природы. Ижевск, 1999. С. 11.
( 7) Там же.
( 8) Пригожин И. От существующего к возни-кающему. М., 2002. С. 177.
( 9) Там же. С. 12-13.
( 10) Там же. С. 13.
( 11) Там же. С. 13-14.
( 12) См.: Федотова В.Г. Методология исто-рии сегодня // Новая и новейшая история, 1996, © 6.
( 13) Пригожин И., Стенгерс И. Время, хаос, квант. М., 1994.
( 14) Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. М., 1986. С. 54.
( 15) Пригожин И. От существующего к возни-кающему. М., 2002. С. 107.
( 16) Там же. С. 70
( 17) Там же.
( 18) Аршинов В.И., Климонтович Ю.Л., Сач-ков Ю.В. Естествознание и развитие: диалог с прошлым, настоящим и будущим. По-слесловие к книге: Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. Новый диалог чело-века с природой. М., 2001. С. 293.
( 19) Там же. С. 301.
( 20) Пригожин И. Конец определенности. Время, хаос и новые законы природы. Ижевск, 1999. С. 11.
( 21) Там же. С. 23
( 22) Пригожин И., Стенгерс И. Время, хаос, квант. М., 1994. С. 54-55.
( 23) Пригожин И. Перспективы исследования сложности // Системные исследования: Методологические проблемы. Ежегодник. 1986. М., 1987. С. 47.
( 24) Пригожин И. От существующего к возни-кающему. М., 2002. С.120.
( 25) Там же. С. 121-122.
( 26) Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. Новый диалог человека с природой. М., 2001. С. 262.
( 27) Там же. С. 276.
( 28) Там же. С. 5.
( 29) Пригожин И. От существующего к возни-кающему. М., 2002. С. 217.
( 30) См., например, рецензию на коллектив-ную монографию "Теория хаоса в социальных науках", опубликованную в данном вы-пуске Бюллетеня.
( 31) Любопытно, что в самой свежей из опубликованных на русском языке статей И. Пригожина автор в качестве примера ис-пользования концепций синергетики в изучении эволюции общества рассматривает пример из истории России ХХ в. (См.: И. Пригожин. Кость еще не брошена // Синер-гетическая парадигма. Нелинейное мышление в науке и искусстве. М., 2002. С. 17).

Содержание бюллетеня N29
Информационный бюллетень Ассоциации "История и компьютер"